Эмили Дикинсон.
О если это -- "увяданье",
Оно действительно прекрасно!
О если это -- "умиранье",
Похороните меня в красном!
И если это -- "сон",
В подобный вечер
Мне больше не на что смотреть!
Мой нежный друг, до скорой встречи!
Павлин предпочитает умереть!

 ***

 Я знаю -- Небо, как шатер,
 Свернут когда-нибудь,
Погрузят в цирковой фургон
И тихо тронут в путь.
Ни перестука молотков,
 Ни скрежета гвоздей -
- Уехал цирк -- и где теперь
 Он радует людей?
И то, что увлекало нас
 И тешило вчера -
- Арены освещенный круг,
И блеск, и мишура, -
- Развеялись и унеслись,
Исчезли без следа -
- Как птиц осенний караван,
 Как облаков гряда.

 ***

Не веришь мне, мой странный друг!
Поверь! Ведь даже Бог
Крупицей от такой любви
Доволен быть бы мог.
Лишь всю себя и навсегда -
- Что женщина еще
Способна дать, скажи, чтоб я
Могла принять в расчет!
То не душа моя -
- она Была твоей всегда;
Я уступила весь свой прах, -
- Каких еще наград
Не получил ты от меня,
Какой еще судьбой
Гордиться деве, кроме как
На неких дальних небесах,
Смиренно жить с тобой!
 Проверь ее, сожни ее,
 Просей от лба до пят,
И все сомнения твои
В ее огне сгорят.
Развей всю нежность, все тепло,
Всю легкость ее нег,
 И ты получишь ледяной
И вечно чистый снег.

***

Мы вырастаем из любви
И, заперев в комоде
Ее храним, пока она
 Не будет снова в моде

***

В короткой жизни сей,
Что длится час, не боле,
 Как много -- и как мало -
- Того, что в нашей воле.

***

 Взгляни на время благодарно,
Оно старалось, как могло;
Как нежно озаряет солнце
Все человеческое зло!

***

Гордись моим сломанным сердцем, сломавший его,
Гордись моей болью, неведомой мне до того,
Гордись моей ночью, чью тьму погасил ты луной,
Смиреньем моим перед страстью твоей, но не мной,
Не полною чашей девичьих страданий и слез,
Которой ты мог бы хвалиться, хмельной, как Христос,
Раскрыв мне манящие новым мученьем объятия.
Смотри! Я краду у тебя распятье!